Мелани Клайн - с ненавистью к любимым

Галина Зайцева

Женщины любили психоанализ, а психоанализ любил великих женщин. Нам повезло, что у Фрейда была добрая, нежная мама и он распространил свои теплые чувства к ней на всех остальных дам, пригревая и привечая их подле себя. Женское творчество, в отличие от мужского, расцветает не "вопреки", а "благодаря", и гораздо больше нуждается в поддержке. Но по сути продукт женского ума может быть куда суровее и жестче, чем мужского. Учение о ненависти и зависти создала очаровательная пухленькая дама, мать троих детей, психоаналитик Мелани Клайн.

Трагедии ее детства

Разумеется, и она – родом из Вены. Родители у нее были интересными людьми – папу заставили выбрать религиозную карьеру и женили против воли на девушке, которую он до свадьбы ни разу не видел. Большую часть жизни он провел в борьбе за право быть самим собой -- сначала отказался от Бога, бросил религию и поступил в университет на медицинский факультет. Потом развелся с опостылевшей женой и начал работать дантистом. В сорокалетнем возрасте по страстной любви женился на 25-летней предприимчивой красавице Либуше. Молодая жена не сидела сложа руки и не ждала, пока мужу улыбнется финансовая удача, а открыла собственный магазин животных и экзотических растений. По тем временам это было делом совершенно немыслимым, тем более, что ее магазинчик процветал и приносил доход даже в самые трудные времена.

Мелани родилась четвертым ребенком, после двух старших сестер Эмили и Сидони, и брата Эммануэля. Сидони болела туберкулезом и большую часть своей коротенькой жизни провела в лечебницах. Домой ее забрали умирать, и она знала об этом. Научила маленькую, пятилетнюю сестренку читать и писать, говорила, что той надо жить "за двоих ", и угасла, как свечечка, в девять лет.

Мелани перенесла свою любовь и привязанность на старшего брата Эммануэля. Она посвятила ему стихи, которые растрогали пятнадцатилетнего подростка до слез. Юноша был очень талантлив, прекрасно играл на фортепиано, писал утонченные эссе на философские и литературные темы. И тоже, как Сидони, знал, что его дни сочтены из-за "ревматизма сердца", который в те годы был неизлечим. Ему пришлось отказаться от своей мечты "выучиться на врача", но смертельная болезнь не ожесточила и не озлобила его. Он с радостью принялся готовить сестренку к поступлению на медицинский факультет, занимался с нею древнегреческим и латынью, восхищался ее способностями и предрекал великое будущее.

Нечего винить мир, если душа больна

Анализировать Мелани бессмысленно, если не отметить главного – она родилась уже готовой  стервой, ненавидела тех, кого любила, и терзалась постоянной депрессией от раскаяния. Не все в нас – от воспитания и от условий жизни. Кое-что мы получаем от природы или Бога, как вам больше нравится. И это "кое-что" – не только способности или цвет глаз, но черты личности, причем эти врожденные черты не задушишь и не убьешь. Приходится учиться с ними жить. Один рождается с любовью в душе, другой, как Мелани – с ненавистью. 

Ей необыкновенно повезло с семьей. Пусть папа и мама больше внимания уделяли старшим, смертельно больным детям – во-первых, они любили и младшую, во-вторых, брат и сестра нежно заботились об умненькой малышке. Все ее злобные чувства натыкались на доброжелательность, восхищение, заботу и разбивались вдребезги. Осколки больно ранили сердце – как можно ревновать папу к такому чуткому любящему брату, как Эммануэль? Как можно завидовать уму и деловитости мамы, которая в последние годы жизни пожилого больного супруга без единого слова жалобы фактически содержала весь дом?

Хорошая, дружная семья позволила Мелани еще в ранней юности сделать единственно правильный вывод – причина ее страданий не в "отвратительном мире", а в ней самой. Значит надо менять не мир, а себя. Но как?

Любовь – не лекарство

Прелестная, очень женственная с виду, Мелани пользовалась большим успехом у друзей брата. Она познакомилась с инженером-химиком Артуром Клайном и без памяти в него влюбилась, рассчитывая, что он будет безраздельно принадлежать ей одной, безо всяких там конкурентов. И все ее планы окончить медицинский факультет были тут же забыты – женскому сердцу не прикажешь.

В девятнадцать лет они обручились. Артур из-за своей профессии вынужден был постоянно переезжать с места на место и, отправившись в Чехию, благородно позволил невесте на два года задержаться в Вене, чтобы получить хоть какое-то образование. Мелани поступила на гуманитарное отделение университета, но через год после смерти брата, бросив неоконченный курс, вышла замуж. Она пребывала в уверенности, что любовь мужа заполнит пустоту в ее душе и исцелит от депрессии. Однако брак оказался, пожалуй, самой значительной ошибкой в ее жизни.

Выяснилось, что дорогого мужа приходится делить с его работой и его мамой. Семья скиталась по фабричным задворкам Европы. Пока муж в очередной раз подыскивал квартиру на новом месте, независимой Мелани приходилось жить в доме свекрови. Она задыхалась без привычной атмосферы интеллектуальных споров – ее отец знал несколько европейских языков, и по вечерам в семье дискутировали, кто более велик – Шиллер или Гете. Она раскаивалась, что не окончила университет. Ей казалось, что она обманула ожидания умерших сестренки и брата. Блестящее будущее она променяла на прозябание в захолустных городках Силезии и Словакии.

У нее родились дочь Мелита и сын Ганс, но душа ее не желала успокаиваться в детях. Отношения с мужем упорно не складывались – какая любовь может быть между людьми, которым не о чем друг с другом  разговаривать?

Ты меня терпеть не можешь – тем лучше для тебя

Наконец Артура Клайна перевели в Будапешт, большой, почти столичный город. Мелани впервые услышала о психоанализе и вцепилась в него как в спасательный круг – начала лечиться от депрессии, принялась изучать теорию и посещать заседания психоаналитического кружка. В 1912 году умерла мать Мелани. В этом же трудном году родился ее третий ребенок, сын Эрик. Следуя прогрессивной моде тех лет, Мелани принялась его анализировать чуть ли не раньше, чем он научился говорить, и написала, исходя из личного опыта, несколько научных работ.

Поразительный факт – на собственном ребенке Мелани изучала такое явление, как "отрицательный перенос". У Фрейда лечение базировалось на "переносе положительном" – то есть пациент воспринимал психоаналитика как любящую маму, хорошего папу, идеального возлюбленного, стремился заслужить одобрение дорогого человека и менялся в лучшую сторону. Время от времени в процессе анализа возникал "перенос отрицательный" – пациент доктора терпеть не мог как воплощение злобной мачехи или свирепого тирана-отца. Психоаналитики это тяжело переживали и разрабатывали целые методики, чтобы от "нелюбви" и «отрицательного переноса» избавиться. До Мелани Клайн никому и в голову не приходило, что лечение можно строить исключительно на ненависти к аналитику и, как бы назло, добиваться успеха. Мелани первая заявила: "Ненавидит – и прекрасно, пусть так и продолжает, а мы над этим поработаем".

И к этому выводу пришла мать, анализировавшая своего родного ребенка, начиная с нежного двухлетнего возраста! Нетрудно себе представить, какие отношения были между Мелани и ее детьми. Мягко говоря, холодные. Много лет спустя, один из преданных сторонников Мелани, доктор Гловер, взялся анализировать ее взрослую замужнюю дочь, тоже психоаналитика по образованию, и такого о маме наслушался, что навсегда к маминой теории охладел. Мелани Клайн полагала, что каждый ребенок полон ненависти от рождения. Гловер убедился, что ее дочь имеет вполне реальные причины для ненависти. А природа в данном случае  вовсе не при чем.

Научная работа Мелани по детскому психоанализу была воспринята с большим интересом. Затем последовала робкая попытка открыть собственную практику и лечить маленьких пациентов. Но тут мужа перевели в Швецию. Артур Клайн по дороге вновь завез свое семейство в Словакию, к маме, а сам отправился вить гнездо на новом месте. Мелани по инерции согласилась с планами мужа. Но провинциальная жизнь без работы, без кружка единомышленников, в одном доме с придирчивой свекровью показалась ей пыткой – теперь-то она твердо знала, чего хочет от жизни. Честно дождавшись Артура, она объявила, что ни в какую Швецию не поедет. Трое детей не удержали Мелани от разрыва с мужем. В 1922 году они оформили официальный развод.

Мужчины в ее жизни

Мелани  вновь взялась за частную практику, но поняла, что долго одной ей не продержаться. Коллеги по психоанализу попрекали ее отсутствием медицинского образования и ставили палки в колеса. Муж – был, да, как говорится, сплыл, одна обида осталась  -- из-за него диплом  врача не получила.

В Будапеште Мелани проходила личный психоанализ у доктора Шандора Ференци, человека доброго, слабохарактерного, чрезвычайно любвеобильного и робкого. Он долгие годы платонически любил замужнюю даму, которой потребовались -- ни много ни мало -- Первая мировая война и крушение всех норм морали девятнадцатого века, чтобы осмелиться на акт тайной измены мужу. Изменив, она дрожала от страха, как бы ее знакомые ничего не узнали. Только после смерти супруга она решилась вместе с Ференци показаться в обществе. Исходя из печального личного опыта,  Ференци утверждал, что у женщин мозг от природы менее развит, чем у мужчин, и потому они нуждаются не в политических правах, а в праве выбора сексуального партнера. 

Работал Ференци особым образом – поскольку в процессе психоанализа пациент превращается в ребенка, значит, психоаналитик должен был играть роль доброй мамочки и давать все, что дитятко ни пожелает. Такова была его теория, сильно нелюбимая впоследствии серьезным и строгим Фрейдом.

Милейший Ференци сразу пленил Мелани своей доброжелательностью. Она гордилась тем, что пробудила в его душе "особые чувства". Потом с обидой обнаружила, что является всего лишь одной из многих, кого он на сеансе гладит по головке. На роль домашней кошки, несмотря на миловидность, Мелани никак не годилась. Она была умней и сильнее своего доктора. Вдобавок до нее не могли не дойти слухи о скандальном двойном романе Ференци – как-то раз он лечил маму и дочку и спал с обеими, чтоб ни одну не обидеть.

Мало того, что Ференци на сеансах опасался вспышек ненависти и ярости темпераментной Мелани,  навязчиво пытался "искупать пациента в любви" и был предметом пикантных сплетен в обществе,  так он еще и не мог посодействовать с карьерой и защитить от нападок ревнивых коллег.

Берлинского психоаналитика Карла Абрахама Мелани в первый раз встретила на конгрессе в Гааге в 1920 году. Ему очень подходило модное в те годы определение "бархатный утес". Он был счастлив в браке, надежен и прочен с женской точки зрения, как герой материнского поучения "нет ничего лучше женатого любовника – жену не бросил, дочка, и тебя не бросит". Если в облике Ференци проскальзывали некая неуравновешенность и хаотичность, Абрахам казался отлитым из бронзы -- не красавец, но мужчина. Он сразу углядел за смазливой мордашкой Мелани незаурядный талант.

Эта голландская встреча и нанесла последний удар ее браку – после Карла Абрахама тошно было смотреть на мужа, а тем более – слушать, что он говорит. Когда разведенная 38-летняя Мелани оказалась на перепутье, Абрахам решил заполучить к себе в Берлин еще одного выдающегося психоаналитика. Он занимал высокое положение и никогда не брал на анализ коллег, опасаясь утратить по отношению к ним профессиональную беспристрастность, но сделал исключение для Мелани – лишь бы она осталась в Берлине.

Ее сердце дрогнуло. Наконец она получила желаемое – хоть в чем-то для кого-то была единственной в своем роде. Биографы скромно называют ее чувство к Абрахаму "увлечением". Правильнее назвать это чувство любовью. Какое счастье, когда уважаемый тобою человек знает тебя как облупленную, со всеми твоими недостатками – и все равно ценит, а возможно, и более того… Мелани переехала в Берлин, обжилась на новом месте, принялась за работу. Ее оригинальный дар достиг расцвета. Анализ у Карла Абрахама продолжался около четырнадцати месяцев.

В день Рождества 1925 года Абрахам неожиданно умер от воспаления легких. Его смерть окончательно надломила Мелани – не как специалиста, а как женщину и человека. Она теряла всех, к кому привязывалась. Она не была виновата в смерти любимой сестренки, старшего брата, отца и мамы, своего психоаналитика. Но, как говорят мудрые китайцы, столь длинная цепь одинаковых случайностей всегда что-то значит.

Мелани казалось, что она несет гибель всему, что любит. Она пыталась понять, что же столь смертоносного есть в ее душе – и буквально препарировала свою психику, пока не добралась до самой что ни на есть черной зависти, а также инстинкта разрушения всего хорошего, чего она не может заполучить. Она принялась лечить пациентов, детей и взрослых, исходя из своей мрачной теории, и добивалась неплохих результатов.

Бедное чудовище

Но вот беда -- сентиментальным немцам и романтичным австрийцам куда больше по душе пришлась Анна Фрейд, которая говорила, что и взрослый, и ребенок живут любовью. Мелани даже в работе с детьми была жестока. Она не могла любить и научилась работать на неприязни, которую вызывала. Она полагала, что новорожденный сексуально озабочен с момента появления на свет. Повзрослев, ребенок продолжает помнить все свои младенческие сексуальные переживания, наблюдения за интимным контактом родителей, а также -- мучительное ощущение того, что он -- третий лишний на этом празднике жизни. Мелани пришла к выводу, что младенец завидует материнской груди – источнику молока и всех благ, желает забрать драгоценный сосуд себе, потому кусается и орет, а будучи постарше – терзается разрушающими его психику муками совести. 

Даже закаленные нервы психоаналитиков подобного не выдержали, и они достаточно громко возроптали. Но потом те немногие, кто поверил, начали работать по теории Клайн, анализировать удар ненависти, обращенный на аналитика, и убедились -- помогает. Но не всем.

Трехлетний ребенок на сеансе психоанализа играет с паровозиками, и у него случается "железнодорожная катастрофа". "Ага, -- говорит Мелани Клайн,  -- он видел половой акт родителей, и его это травмировало". Не у всякого взрослого доктора половой акт ассоциируется с катастрофой, и для большинства нормальных детей в два-три года увидеть физическое проявление любви – вовсе не означает получить тяжкий психический удар. Но Мелани лечила самых тяжелых пациентов – таких, какой была она сама, завистливых, несчастных одиноких людей, подозрительных и мстительных безумцев. Тех, для кого увидеть чужой акт любви – без сомнения, травма на всю жизнь: как же, двое что-то делают друг для друга, а несчастному завистнику там места нет. Для них каждое ее слово – правда.  

Англичане любят погорячее

Жесткая теория Клайн прижилась в Англии. Там привыкли к эмансипированным женщинам, великим королевам и знаменитым писательницам. Альбион ценил самостоятельных, эксцентричных леди. Когда англичане решили завести собственную школу психоанализа, их выбор пал на Мелани как на самого оригинального теоретика. 

Свободная как ветер или абсолютно одинокая -- как кому больше нравится, Мелани поселилась в Англии. В 1934 году в горах погиб ее старший сын Ганс. Дочь уехала в Америку – для нормальной жизни ей требовалось, чтобы от мамочки ее отделял по меньшей мере океан. Она была счастлива, а точнее – спокойна, насколько это возможно для подобных натур, до приезда Анны Фрейд.

Появление второй звезды психоанализа привело к своеобразному расколу психоаналитического общества в Англии, который сохраняется до сих пор. Как известно, на необитаемом острове англичанин построил три хижины –  дом, в котором он живет, клуб, который он посещает, и клуб, который он игнорирует. Этот же принцип действует в английском психоанализе – есть Психоаналитическое общество последователей Мелани Клайн, Общество последователей Анны Фрейд  и Независимое общество, синтезировавшее обе теории, куда без опаски могут "заглядывать" представители двух предыдущих. Все три группы объединяет общий комитет, который и представляет психоанализ Англии на мировой арене. Просто и стильно.

Хорошее видится на расстоянии

Мелани  никогда больше не выходила замуж и не имела любовников. Она прекрасно ладила с мужчинами, но держала на дистанции даже главу британского психоанализа Эрнста Джонса, своего поклонника "в квадрате" - он восхищался ею как специалистом и как красивой женщиной. Она не хотела ничего личного - хватит с нее боли и страданий. Только работа и пациенты – причем из разряда тех, кого никто не любит. Она испытывала к ним мрачную жалость и сочувствие, которое никому никогда не позволяла высказывать в свой адрес и в котором безумно нуждалась.

Всю жизнь она расплачивалась тяжкой депрессией за то, что боролась со своей угрюмой черной душой и не давала себе волю крушить все вокруг. В ней есть нечто величественное, как в героинях древнегреческих трагедий. Ее трудно любить, но ею нельзя не восхищаться. Ее лучше рассматривать издалека – тогда она мудра и прекрасна. Она умерла в 1960 году, независимая даже от детей и внуков, и  знаменитая. 

Мелани Клайн никогда не верила в Бога. Она не могла представить его любящим и всепрощающим, а в гневном и мстительном не нуждалась – сама такая. И неплохо обходилась без него всю жизнь.

Мелани восхищалась своей матушкой – красивой, обаятельной, стойкой, удивительно образованной женщиной, и страдала от сознания собственного несовершенства по сравнению с ней. Несмотря на сложные, далеко не близкие отношения, Мелани взяла одинокую, тяжело больную мать в свой дом и преданно ухаживала за нею до самой смерти. Она говорила, что мать научила ее с мужеством принимать неизбежное, и это – один из самых значительных уроков,  которые преподнесла ей судьба.

Когда Мелани и ее взрослая дочь еще жили вместе, они так скандалили между собой,  что испуганные дикими криками и бранью пациенты боялись позвонить в квартиру, а особо робкие даже уходили прочь.    

"Лилит" август 2001 г.