Карен Хорни - невротик с темпераментом ледяного шампанского

Галина Зайцева

Она замыкает тройку великих дам психоанализа - после Анны Фрейд и Мелани Клайн. Анна Фрейд осталась нам в наследство от ХIХ века - гармоничная, сильная и сдержанная, великодушная, настоящая леди. Мелани Клайн - это драматический характер вне времени и пространства, мрачный, обуреваемый страстями, недобрый. И Карен Хорни - типичная женщина ХХ века, из столь популярной сейчас породы "вечных отличниц",  никак не героиня, но выдающаяся личность  силой семейных обстоятельств.

Папина дочка

Родилась Карен Хорни обыкновенным послушным ребенком с покладистым характером, без буйства инстинктов, но с трезвым, ясным умом и выдающимся трудолюбием, помноженным на жажду признания. Славная и доверчивая девочка обещала вырасти в славную и чуткую женщину, верную супругу и мать, возможно - яркую общественную деятельницу, но никак не из разряда суфражисток.

Ее остроумная и образованная мама мечтала о необыкновенной любви. Свое тяжеловесное  имя Клотильда она сменила на Сонни и вышла замуж за Берндта Веккеля Даниэльсона, капитана трансатлантического лайнера. Он был старше Сонни на 18 лет, имел четверых детей от первой жены и отличался религиозностью, строгостью и властным характером.

Первые годы брака они жили счастливо. У Сонни родился сын Берндт и, как часто случается в семьях, где подолгу отсутствует отец, между мамой и сыном возникла особая, почти кровосмесительная связь. Когда через четыре года на свет появилась Карен, маму этот факт не обрадовал. Зато папа был счастлив, получив дочку, которую мог баловать и любить.

Необыкновенная любовь, как это всегда бывает в жизни, длилась недолго. Капитан с раздражением обнаружил, что юная жена с годами не взрослеет, а остается все той же любительницей домашнего театра и легкого флирта, на которой он женился. Но и Сонни была не менее разочарована - ей не удалось взять власть в свои ручки и перевоспитать патриархального супруга, чье слово в семье было и оставалось законом. Нашла коса на камень.

Мир принадлежит мужчинам

Воспоминания Карен об отце крайне противоречивы. Она его обожала, восхищалась им, но в то же время называла безжалостным и суровым. Папа на "сурового" не тянул - из каждого рейса привозил "своему ягненочку" дивные подарки - кукольный дом, наборы лент и кружев, несколько раз брал малышку с собою в дальние плавания. Он пытался найти утешение в дочке, наряжал и баловал ее. И вдруг обнаружилось, что вся мамина привлекательность досталась брату, а прелестный «ягненочек» превратился в «лошадь» - длинное лицо, крупная нижняя челюсть, небольшие умные глазки.

Карен пережила шок, услышав, что некрасива. Ее никто не утешил - мама занималась братом, папа плавал, а когда не плавал, то воспитывал маму. Ему и в голову не приходило, что подрастающей дочке, чтобы вырасти настоящей женщиной, отец необходим как воздух.  Карен так нуждалась в одобрении и поддержке мужчины, что попыталась подружиться со старшим братом, но тот презирал девчонок. И у 9-летней Карен началась первая в ее жизни, но никак не последняя депрессия - если бы она была мальчиком, то не знала бы проблем: мальчику необязательно быть красивым, мама бы ее любила нежно, как брата, а папа продолжал бы брать с собою в плавания. Она рано почувствовала, что живет в мужском мире, где даже женщины предпочитают мужчин.

Карен буквально разрывалась между родителями - чтобы завоевать сердце мамы, ей следовало  превратиться в мужеподобную "эмансипантку" с сигаретой в зубах и университетом за плечами. Отец хотел видеть ее набожной и скромной маленькой дамой. Когда он отдал дочь в религиозную школу "для хороших девочек", мама изводила ее язвительными насмешками. Карен вышла из школы убежденной атеисткой. Она всю жизнь называла отца безжалостным и жестоким за то, что он не спас ее от мамы. Его никогда не было рядом, когда она в нем нуждалась. Он не защитил ее, и она была вынуждена пойти туда, куда влекла ее сильная материнская рука.

В 1904 году ее родители окончательно расстались. Решение дочери поступить на медицинский факультет привело Сонни в восторг - еще бы, ведь муж против, а ей удалось повернуть по-своему, одержать над ним вверх! А Карен мечтала о недостижимом - превратиться в совершенную жену, преданную мать и сделать карьеру доктора. Вышла из этого очередная неудачная личная жизнь и великолепная теория о невротических личностях, которую Карен списала с себя.

Все проблемы Карен Хорни пошли не от сурового папы, а от прелестной и образованной мамы. Будь она не красавицей Сонни, а простой Клотильдой, в душе Карен не возникло бы никакого разлада. Она бы подражала маме, как свойственно всем девочкам, а папа ее за это нежно любил. И свет не увидел бы основательницы неофрейдизма Карен Хорни. Однако нам повезло, а Карен - нет.

Хорошо быть стервою...

В детском анекдоте лев, царь зверей, собрал всех своих подданных и велел умным идти направо, красивым - налево. Все разбежались, одна обезьянка сидит посередине поля и плачет. Лев спрашивает "Ты чего никуда не пошла, сидишь и плачешь?" - "Что ж мне, разорваться, что ли? " - сквозь слезы отвечает она.

Жизнь требует от нас, чтобы мы были умными и красивыми, скромными и наглыми, все решали сами и не подавляли других, ничего не боялись и поступали с оглядкой. Если к этому хору противоречий присоединяются и родители, причем каждый тянет в свою сторону, то ребенок сначала переживает и плачет, как обезьянка из анекдота, а потом - вырастает невротиком.

Невротик - не тот, кто нервный, а тот, кто не справляется с повседневной жизнью и постоянно от этого мучается. Он ничего не делает, чтобы прекратить свои мучения - из страха, что все перемены - к худшему, а припертый к стенке, совершает глупые или жестокие поступки. Это вовсе не хрупкая и чувствительная натура, падающая в обморок от любого грубого слова. Это тот, кто даже в обморок свалится тебе на руки, чтоб ему помягче было. Это - камень на твоей шее, твой рок или твой бич. 

Это мужчина, который нигде не работает, «потому как мир жесток и продажен и не создан для порядочных людей», и он живет за счет женщины, и говорит, что она - святая, и орошает ее руки слезами. Это - тревожная мама, которая душит своей заботой всю семью, не отпуская сына в поход, дочь - на дискотеку, мужа - на рыбалку. Любая готовность подстроиться, принять чужую точку зрения, похвалить дурацкий фильм, лишь бы не выгнали - тоже невротизм.

Женщину противоположные устремления разрывают всегда - с одной стороны, надо сделать карьеру, с другой - создать семью, родить и воспитать детей. Стремясь совершить и то и другое одновременно, она превращается в издерганную, безрадостную личность. Поэтому выбирать нужно что-то одно. И делать только это. Рожать сегодня, а на работу устраиваться через пять лет. Или не рожать, а работать. 

«А что делать, если душа требует не помогать детям брата-алкоголика, а купить на эти деньги  себе итальянские туфли? Неужели выбрать туфли? Я же буду свиньей!» - как-то сказала моя приятельница из тех, кто стремится всем помочь, а в результате терпеть не может ни тех, кому помогает, - за бестолковость, ни себя - за безотказность. Ответ прост, но далек от  морали: свинья или стерва вполне могут жить счастливо. Невротик - нигде и никогда.

Горькие плоды победы

Карен так любила папу, что и супруга выбрала себе по его образцу - властного защитника и кормильца, сторонника патриархальной семьи, только моложе и образованнее - юриста Оскара Хорни. В 1910 году она родила старшую дочь Бригитту, в следующем - с блеском защитила диплом и получила степень доктора медицины. Несколько ведущих клиник Берлина чуть не передрались между собой за право заполучить в свой штат ее, женщину-психиатра, - ситуация уникальная по тем временам. Карен никому не отказала и взялась работать сразу везде. Итак, она получила завидного мужа, дочку, диплом врача и престижную работу. Что дальше может поджидать столь успешную женщину? Правильно - очередная тяжелейшая депрессия с тревогой - что я делаю, зачем мне все это нужно и как быть дальше?

Она понимает, что вышла замуж не за того, кого полюбила сама, а за того, кто полюбил ее. А лучше было бы наоборот. Вышла, чтобы доказать маме и брату: "Никакая я не уродина!" А мама взяла да и умерла в том же 1911 году. А брату вообще глубоко наплевать, зачем она создала семью. Она понимает, что пошла учиться исключительно ради принципа «буду умной и красивой», что не создана ни для каторжной работы, ни для добровольного семейного рабства.

Что нам стоит мир построить!

Чтобы выбраться из депрессии, она обратилась к психоанализу. Ее взялся лечить Карл Абрахам, человек основательный, серьезный, тоже похожий на папу. Он подвел ее к мысли, что никто не виноват в ее депрессии, а причина страданий - в ней самой. «Как это - никто? - обиделась и расстроилась Карен. - Получается, что я сама во всем виновата? А почему доктор не указал на неправильное поведение моих родителей, на угнетенное положение женщины в обществе, разве это не достаточная причина для депрессии?" Она прервала свой анализ, в дневнике обругала и папу, и маму, и общество, и аналитика, но зато четко увидела, куда пойдет и чем займется дальше.

В одной из сказочных повестей есть фраза: "Реальность - это та штука, которая время от времени переезжает нам хребет". Карен Хорни не переносила утверждений Фрейда, что биология, анатомия - это судьба. Она по себе чувствовала, что не в одних инстинктах дело. У нее лично от природы все в порядке, а проблемы, включая депрессию, - тут как тут. И виновата в этом окружающая реальность. Карен решила переплюнуть Фрейда, заявив, что человек рождается вовсе не с половым инстинктом, а со страхом перед враждебным миром, и назвала этот страх «базальной тревогой». Человек, по Хорни, хочет от мира спрятаться и одновременно - как можно ярче проявить себя. Поэтому наш вредный и агрессивный мир надо переделать в добрый и безопасный, чтобы никто не боялся себя раскрывать, и тогда все будут счастливы.

Любимая идея неофрейдизма - "Создадим добрый, хороший мир - и в нем будут жить добрые, хорошие люди" полезна для педагогов и родителей, которым говорят, как надо правильно воспитывать. Но самая лучшая стратегия "как надо" не поможет, если к доктору-неофрейдисту пришла жертва воспитания "как не надо". Все, дело сделано. Нельзя вернуться в прошлое, заменить ему маму злобную на маму добрую, а учителя-психопата на гения педагогики. Поэтому противники этой теории ядовито писали, что все неофрейдисты - "прекрасные литераторы, но очень плохие врачи".

Один муж на всю жизнь - это мало и долго

Грубая реальность неоднократно прошлась по Карен своими колесами. С нелюбимым мужем приходилось спать, а значит - и рожать. В те годы порядочные дамы не предохранялись.В 1913 и 1915 годах у нее родились еще две дочери, Марианна и Рената, которых она тут же передала на руки нянькам и горничным, чтобы больше никогда к ним не возвращаться. Дочки со временем назвали ее самой бесчувственной из матерей. Она подумывала, не развестись ли ей с Оскаром, но, трезво оценивая свои материнские достоинства, а вернее, отсутствие таковых, решила - пусть у девочек, пока они не повзрослели, будет хотя бы надежный и любящий отец. К тому же после Первой мировой войны ее муж удачно занялся коммерцией и разбогател. А ей нравились деньги и все, что на них можно было купить.

В 1923 году Оскар Хорни разорился. Полностью, подчистую. Как дым растаяло все богатство, нажитое за пять последних лет. От переживаний он заболел тяжелейшим менингитом. Карен преданно за ним ухаживала. Он выжил, но стал другим человеком - мелочным, злобным и агрессивным, обвиняющим всех и вся в своих несчастьях, тревожным и плаксивым. Если Карен едва терпела здорового и богатого мужа, то больной и бедный был ей и вовсе ни к чему. Она раскаивалась, что не развелась с ним раньше, жалела, что он не умер, и ненавидела себя за это. Несчастье не приходит одно - внезапно от воспаления легких скончался ее брат, которому еще не исполнилось и сорока.

Карен все бросила и уехала к морю. Несколько раз она в одиночестве заплывала так далеко, как только могла, и велико было искушение не возвращаться назад. Море ее всегда успокаивало и манило. Но по здравом размышлении Карен решила, пусть болеют и умирают другие. Она вернулась в Берлин и промучилась с ненавистным супругом еще три года, пытаясь выглядеть порядочной. Муж не проникся благодарностью, не выздоровел и не разбогател. Они все равно разъехались в 1926 году, а официальный развод оформили только через одиннадцать лет. Страшно ей было утратить формальный статус замужней женщины, хоть ей и принадлежала идея о том, что один муж на всю жизнь - слишком мало и чересчур долго.

Есть много, друг Горацио, такого, что  неподвластно даже мудрецам

Потребовались эмиграция в Америку и пять лет напряженной работы, чтобы Карен наконец завершила и издала свою знаменитую книгу "Невротическая личность нашего времени". Она не была еврейкой, но весь психоанализ фашисты признали «вредной еврейской псевдонаукой». Аналитики, независимо от национальности, рассеялись по миру. В 1932 году Карен приехала в Чикаго - ее пригласил на работу верный последователь классического фрейдизма и душевный друг Франц Александер. Сам пригласил, и сам же через два года попросил удалиться - Карен со своим учением о "базальной тревоге" посягнула на теорию психосексуального развития Фрейда. Не то чтобы Александер так уж держался за Фрейда, просто теория подруги ему сильно не нравилась, о чем он ей и сказал.

Карен перебралась в Нью-Йорк, в Бруклин, где осели все блестящие умы эмиграции, и там вокруг нее собрались философы-неофрейдисты. Ее опять исключили из очередной психоаналитической ассоциации, на что она ответила созданием своей собственной Ассоциации развития психоанализа. Карен Хорни предпочитала свои спорные, запутанные идеалистические теории «о тревоге» ясной и толковой простоте "невротической личности". Что-то в ней постоянно сковывало ее талант, мешало расправить крылья. Она с детства покорялась чужому диктату, будь то мать, муж, общественное мнение. Она как личность была меньше своего таланта и боялась оказаться в одиночестве, зайти слишком далеко. Ей не хватало капельки безумия или хотя бы душевной широты. Ее отовсюду исключали, и она  уходила, можно сказать - гордо, а можно - робко.

После  войны она почувствовала, что коснулась какой -то грани -  как человека ни раскрывай, как ни погружайся внутрь личности - есть там внутри нечто, неподвластное разуму. Ей было больно думать, что ее любимая теория "Все зло в нас - от общества, а от природы - только доброта", может быть неверна. 

Она познакомилась с теологом и философом Паулем Тидихом, который стал для нее более чем другом и отчасти скрасил последние годы ее жизни. Она хотела верить в Кого-то, но не умела. Она вновь испытала приступ тревожной депрессии и тоски. Поистине, «нигде покоя нет измученной душе». Беспокойство отправило ее за истиной на Восток. Уже смертельно больная, она месяц провела в Японии - убежденная атеистка истово пыталась найти веру в дзен-буддизме. Но и эта вера вызвала у нее не более чем любопытство.

Ее долго беспокоили боли в спине, слабость, но она не обращалась к врачам до последнего - прекрасно знала, что они обнаружат. Она хотела как можно дольше считаться здоровой. Когда ей поставили диагноз - рак, уже поздно было что-то предпринимать. В декабре 1952 года она умерла.

Она всегда была «вещью в себе», замкнутой, холодноватой. Ее темперамент сравнивали с ледяным кипением шампанского в бокале. Она держалась на расстоянии от всех, кто был ей дорог, чтобы они не ранили ее слишком больно. Так и не примирилась со старшим братом, не сказала, как обожала его в детстве. Ни разу не осмелилась поговорить по душам с отцом. Но зато бесконечно долго тянула постылый союз с Отто Хорни. По ее мнению, брак придумали мужчины, чтобы держать в подчинении женщин. 

Она - типичная женщина ХХ века, странная, некрасивая, но пользующаяся успехом,  чувствительная и жестокая, замкнутая и доверчивая, стремящаяся к свободе и дорожащая оковами, последовательная только в своем творчестве. Она - такая, как мы, тоже сотканные из противоречий и желаний - то ли улететь подальше, то ли честной женой и мамой прикинуться. В своем научном труде она писала: «Многоликое чувство, называемое любовью, наводит мосты от одного одиночества к другому. Эти мосты могут быть сказочно красивы, но редко строятся навечно. Часто они не выдерживают слишком большого груза и рушатся...»

Классическая характеристика невротика по Карен Хорни

• Он постоянно тревожен и испуган - как бы чего не вышло, мир полон опасностей, неизвестно, что будет завтра.
• Он чувствует себя абсолютно беспомощным перед лицом судьбы. Что делать, если меня уволят? Как быть, если я потеряю ключи от квартиры? Где найти мастера, чтобы починить кран на кухне?
• Единственный выход для беспомощного и обуреваемого тревогой и страхом создания - прочно повеситься на чью-то шею. Поэтому невротик буквально помешан на сильной любви. Не обольщайся, став ее объектом - ему нужна не ты, а те услуги и та защита от неприятностей, которые ты в состоянии ему предоставить.
• Следствие -  любящий невротик в глубине души ненавидит тебя за то, что ты сильнее и способна жить без него.
• Типичное требование - «Я люблю тебя больше всего на свете, поэтому ради моей любви ты должна отказаться от…». Далее следует длинный список требований, начиная от работы в Париже и заканчивая привычкой громко говорить по телефону.
• Он хочет, чтобы его любили и те, кто ему не нужен, и те, кого он терпеть не может.
• Он не переносит слова «нет». Это он - герой шлягера «Отказала мне два раза, не хочу, сказала ты, вот такая вот зараза, девушка моей мечты». В книге Карен Хорни невротичная девочка швырнула об стену любимую кошечку за то, что та посмела проигнорировать ее ласку.

Сама Карен Хорни до конца жизни так и не избавилась от многих невротических черт. Она стремилась понравиться всем случайным знакомым, а после некоторого размышления приходила к выводу: «Это во мне невротизм проявляется!» И тут же порывала с человеком всякие отношения. Поэтому коллеги считали ее непредсказуемой в общении и одновременно обладающей особым женским шармом.

Психоаналитик Вильгельм Райх, крайне талантливый и не менее сумасшедший, был лишен права работать и закончил свои дни в тюрьме. Воспользовавшись его бедственным положением, Хорни беззастенчиво «свистнула» и опубликовала одну из его идей, а когда он уличил ее в плагиате, равнодушно заявила что-то вроде: "Она вам все равно не нужна". Несчастный Райх после этого случая у всех собеседников брал расписку в том, что они не опубликуют его мысли, высказанные в разговоре. Анна Фрейд поступила иначе - когда Райх уже сидел в тюрьме, она сочла нужным сослаться в своей книге всего на двух авторов - на папу Фрейда, потому что он велик, и на Вильгельма Райха, ведь он беззащитен и отвержен.